Карагандинские спасатели: есть ли трудовой конфликт?

Не так давно Астану взбудоражила новость о том, что-де бастующие нефтяники из Мангистау собираются устроить акцию протеста в столице – пикетировать здания Минэнерго и «КазМунайГаза». Бастующие нефтяники с Западного Казахстана после Жанаозена и Кантара у одних вызывают сочувствие, у других – раздражение и страх.

Только вот с этой акцией протеста получилось что-то странное. Нефтяное начальство не испугалось, а начало проверку и само вышло к журналистам. И выяснилось – что речь идет не о «трудовом конфликте», а о попытке хозяев некоей сервисной компании «продавить» миллиардный контракт, который они проиграли в ходе тендера. К расследованию подключились силовики, которые накопали много чего интересного.

Об этом происшествии уже забылось, но тут на фоне страшной аварии на карагандинской шахте имени Костенко, унесшей жизни 46 шахтеров, произошел еще один трудовой конфликт.

Теперь коллективное видеообращение (весьма популярный ныне формат) записала группа спасателей, которые заявили, что начальство их третирует, не позволяло останавливать опасное производство и вообще не платит, сокращает штаты и т.д. и т.п. К требованиям возмущенных спасателей тут же подключились депутаты и журналисты. А спасатели потребовали восстановить на работе своего профсоюзного лидера и национализировать спасательную службу.

Зная, что за такими заявлениями может обычно быть несколько скрытых уровней, пришлось немного покопаться.

Спасательная служба была приватизирована уже достаточно давно. Законность ее приватизации в прошлом году рассматривала госкомиссия, которая не только не нашла криминала, но и похвалила новых управленцев за создание рабочих мест и инвестиции в развитие.

Предписания о приостановке работ спасатели делать вообще-то юридически не могут – независимо от формы собственности. Их задача – спасать людей и ликвидировать аварии.

Проверками занимаются департаменты Комитета промышленной безопасности (КПБ) МЧС, и кстати незадолго до аварии такая проверка как раз началась.

Уже после взрыва были обнародованы итоги проверки: «Выявлено 134 нарушений требований законодательства Республики Казахстан в области промышленной безопасности. Государственными инспекторами выдано предписание об устранении выявленных нарушений (...) В связи угрозой жизни и здоровью людей выдан акт приостановки 165 единиц опасных производственных объектов и опасных технических устройств (механизмы и оборудования)».

Выносились из предписания непосредственно до аварии – никто не сообщает. Взрыв был 28 октября, а пресс-релиз опубликован 31-го...

А вот фигура профсоюзного лидера Алексея Головчица вызывает определенный интерес. Из спасателей он был уволен по отрицательным мотивам, потом судился, но суд, по его же словам, его не поддержал. Более того, как выяснилось, что несколько лет назад он был осужден к трем с половиной лет ограничения свободы по ст. 194-2 УК РК. Судя по имеющимся материалам, он с приятелем избил своего однокашника, работающего в местном банке, и угрозами вымогал с него три тысячи долларов. Финансист обратился в полиции, получил там меченые купюры, и горе-вымогателей тут же задержали и осудили.

Некоторое время он проработал в спасательной службе, откуда вскоре был уволен и быстро обнаружил себя на профсоюзной стезе. Тут надо отметить, что у спасательной службы, работающей во всех регионах Казахстана, есть собственной профсоюз – профсоюз аварийно-спасательных служб. Но в Караганде отраслевой профсоюз угольщиков «Казуглепроф», руководимый бывшим депутатом областного маслихата Маратом Миргаязовым, зарегистрировал как свою ячейку еще один профсоюз горноспасателей и поставил во главе него... Алексея Головчица, который, как в старом анекдоте, «тушкой или чучелом» пытается вернуться обратно – в коллектив, где по его же словам – низкие зарплаты, статус, плохое оборудование и вредное начальство.

С какой целью во главе альтернативного профсоюза был поставлен вчерашний вымогатель – угольщики молчат.

С требованиями тоже не все понятно. Активисты заявили о том, что хотят иметь право приостанавливать работы, но это прерогатива госнадзора по промбезопасности. В другом заявлении они жалуются на отсутствие психологической поддержки и говорят об усталости и страхе при спусках, но в третьем – тут же заявляют о нежелании покидать объект и даже требуют не проводить ротаций спасательных бригад.

Поддержать спасателей приехали несколько депутатов. Один – бывший менеджер корпорации «Казахмыс»; другой – бывший директор шахты того же «АрселорМиттал Темиртау». И тут тоже есть известные вопросы. Миттала эти депутаты что-то сильно не ругают. По поводу госнадзора тоже молчат. А вот вопросы приватизации-национализации сразу же привлекли их внимание. Да и не хотелось бы, чтобы уважаемые депутаты-карагандинцы оказались вовлечены в странные конфликты с участием провокаторов (как это получилось с их мангистаускими коллегами).

Механизмы политизации трудовых споров мы уже видели.

Да, проблемы у спасателей есть – социальные, профессиональные, психологические (большинство погибших из шахты Костенко не смогли опознать, что говорит о ситуации под землей в момент и после аварии). Но вопрос предупреждения аварий и мониторинга промбезопасности и так входит в компетенцию профильного госоргана. Спасатели только контролируют соблюдение плана аварийных работ. Когда-то и шахты, и горный надзор, и спасатели – все были государственные, но это время уже прошло. Сейчас аварийно-спасательными работами в стране занимаются несколько десятков компаний и в этой сфере, безусловно, нужен государственный контроль и надзор. Есть острые проблемы безопасности производства и охраны труда. Только вот почему-то мы видим регулярное уклонение чиновников от любой ответственности и их попытки постоянно переложить ее на кого-нибудь…

Андрей ЛОГИНОВ