Итоги столичной недели: Когда иссякнет Нацфонд – схватка по НДС входит в решающую фазу

Правительство Казахстана на прошлой неделе зашло с козыря в вопросе о повышении ставки НДС: во время обсуждения премьер-министром страны Олжасом Бектеновым с экспертами проблем налоговой реформы министерство национальной экономики страны предоставило расчеты о том, что к 2035 году без повышения налогов нефтяная кубышка истощится до минимума. Судя по тому, что кабмин в переговорах с бизнесом завел речь о "священной корове", которую принято считать фондом будущих поколений, текущие доводы у правительства иссякло – и оно уже заходит с козырей.

Есть ли альтернатива налоговой реформе?

По данным министерства национальной экономики, Национальный фонд при текущей динамике его использования и при отсутствии реформ к 2035-2036 годам будет истощен до минимума, сообщила пресс-служба правительства по итогам встречи его главы Олжаса Бектенова с экспертами в конце прошлой недели. "Отмечается недополучение значительных бюджетных ресурсов для финансирования государственных программ. При отсутствии реформ, по данным МНЭ Казахстана, Национальный фонд при текущей динамике его использования к 2035-2036 годам будет истощен до минимума", - говорится в сообщении. Текущая динамика, поясним, это изъятия из нефтяной кубышки сверхнормативно денежных средств для покрытия дефицита бюджета страны: по данным министерства финансов Казахстана, по итогам 2024 года размер Нацфонда составил 33 триллиона тенге, увеличившись за год на 3,2 триллиона. При этом в прошлом году в Нацфонд поступило 3,8 триллиона тенге налогов от нефтяного сектора и 4,98 триллиона тенге от инвестдохода (данные за девять месяцев 2024 года), а "выкачано" из него было 6,1 триллиона тенге в виде трансфертов в бюджет.

То есть прямые поступления в Нацфонд от нефтянки уже отстают в два раза от изъятий из фонда, при этом на горизонте маячит Дональд Фреддович с идеей за счет увеличения добычи сланцевой нефти обрушить мировые цены на черное золото. И тогда налоговые доходы Нацфонда могут еще более сократиться – доходы от дивидендов на уже накопленный в фонде капитал, тем временем, тоже могут пойти вниз: мировую экономику лихорадит, соответственно, будет лихорадить и рынок ценных бумаг, в которые вложены активы Нацфонда. Правительство при этом обещает сократить изъятия из Нацфонда на покрытие бюджетного дефицита в 2025 году, но, во-первых, не на слишком большую величину (всего до 5,25 триллиона тенге), во-вторых, оно и в прошлом году клялось сильно в кубышку не залазить. А на деле установило рекорд по изъятиям, так что, в принципе, наши ученые мужи, говоря о возможности превышения изъятий над доходами Нацфонда, не лукавят – они могут лукавить в динамике (то есть иссякнуть "заначка" может позже 2035 года), но общая тенденция ими отмечена верно.

Другой вопрос, почему правительство этот козырь достало из рукава сейчас – ведь граждане, зная, что у страны есть Нацфонд, спали более-менее спокойно, а теперь, когда им говорят, что волшебный горшочек из сказок немецких романтиков XIX столетия может перестать варить в течение ближайшего десятилетия, покойный сон среднестатистического казахстанца может быть нарушен кардинально. По всей видимости, других аргументов у кабмина в пользу реформы уже не осталось, тем более, что ему уже и президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев многие планы порушил, заявив, что планируемая изначально ставка НДС в 20% была "завышенной". В результате правительство в начале недели заявило, что максимальная ставка будет 16% (сейчас 12%), сельчане будут облагаться по нулевой ставке, а будет еще и промежуточная, в 10%, и кабмин готов обсуждать с бизнесом перечень отраслей – счастливчиков, продукция которых подпадет под эту промежуточную ставку. Но при этом порог для постановки на учет по НДС (с 80 миллионов до 15 миллионов тенге) кабмин все же предполагает снизить – и тут фискалов понять можно: у нас дробление бизнеса ради того, чтобы не платить НДС, достигло уже вселенских масштабов. А дробиться на фирмы с оборотом по 15 лямов будет себе дороже – не случайно наши бизнесмены, которые атаковали правительство за идею ставки в 20%, скромно помалкивают насчет снижения порога постановки на учет.

Теперь же ставку хотят установить на уровне 16%, при этом, помимо порога в 15 миллионов тенге, кабмин обозначил еще одну "красную черту", с которой не сойдет: обещанных при ставке в 20% преференций и послаблений по нагрузке на фонд оплаты труда бизнесу не будет, о чем заявил вице-министр нацэкономики Арман Касенов. "На данный момент никаких финальных решений, разумеется, не было принято. Я услышал точку зрения, которая была вчера озвучена в Алма-Ате на встрече с представителями бизнеса, там говорится о том, что при повышении НДС до 20%, ожидалось, что можно отменить обязательный пенсионный взнос работодателя и социальный налог. Однако, поскольку сейчас речь идет о том, чтобы НДС стал 16%, рассматривается вопрос о том, чтобы данные налоги не отменять", - сказал вице-министр. Хотя и это может быть не окончательным решением – скажут сверху облегчить нагрузку на ФОТ, правительство возьмет под козырек, но, как представляется, кабмин и здесь будет сражаться до последнего патрона. Потому как отступать с точки зрения наполнения бюджета ему некуда: если при ставке НДС в 20% фискалы ожидали увеличения бюджета на 5-7 триллионов ежегодно, то при ставке в 16% они ждут всего 4-5 триллионов тенге в год сверху уже собираемого.

А вот по порогам у правительства – более серьезные намерения: "Ежегодно государство теряет порядка 800 миллиардов тенге подоходного налога от дроблений бизнеса в силу высокого порога постановки на учет по НДС. Де-факто у нас средний бизнес есть, а де-юре – нет. Введение этих механизмов – понижение порога постановки на учет по НДС и упрощенный спецрежим только для сегмента B2C (для бизнеса, работающего с физлицами) – это не борьба против предпринимательства, а борьба с теневой экономикой. Тот, кто платит налоги, не может добросовестно конкурировать с теми, кто не платит. И без массовой поддержки бизнеса в стремлении к справедливому налогообложению госорганы не смогут полноценно бороться с теневой экономикой", - отметил вице-министр нацэкономики Азамат Амрин. А его шеф Серик Жумангарин заверил, что возможный инфляционный эффект от повышения налогов будет краткосрочным и исчерпается в течение года, при этом дополнительная инфляция от повышения ставки НДС ожидается в размере до 3%. "Сейчас многие компании искусственно дробят бизнес, чтобы избежать налогообложения. Это подрывает налоговую систему и мешает нормальному зачету НДС. Поэтому предлагается снижение порога постановки на учет с 80 до 15 миллионов тенге. Создаются условия, при которых стоимость издержек дробления будет превышать выгоды от дробления. Это создаст равные условия для бизнеса, предотвратит схемы уклонения. В этом вопросе мы ориентируемся на международный опыт. В большинстве стран развитой и развивающейся экономики порог по НДС либо значительно ниже, либо отсутствует вовсе", – заявил Жумангарин.

В общем, как представляется, лед в части принятия бизнесом новых правил игры тронулся, так что господа присяжные заседатели из кабмина в итоге в парламенте и зафиксируют при принятии нового Налогового Кодекса и ставку на уровне 16%, и порог постановки на НДС на уровне 15 миллионов. И пассаж про возможность опустошения Нацфонда, скорее всего, рассчитан не на бизнес, а на депутатов парламента, которым за эти нормы голосовать (ну, или против них). Для бизнеса сейчас важнее вопрос, кто попадет в перечень облагаемых по ставке в 10% - партнер компании Dasco Consulting Group Тахир Аслялиев отметил, что такой подход широко применяется во многих странах мира, в первую очередь, в отношении приоритетных для государства секторов. "Пониженную ставку НДС можно применять, наверное, для таких отраслей, у которых есть потенциал роста и которые могут стать источником экономического роста для самого Казахстана. Это у нас продукты питания, нефтегазохимия, это могут быть пониженные налоговые ставки для мелкоузловой сборки автомобилей, для создания каких-то базовых материалов горной промышленности. Помимо сектора производства товаров, это может работать и в секторе услуг. Например, для креативных секторов, таких как кинотеатры, кинопроизводство и, может быть, для IT-услуг. То есть те услуги, которые базируются на творчестве и знаниях людей. Наверное, для таких отраслей у нас должна быть дифференциация, именно стимулирующая, то есть пониженные ставки НДС", – считает он.

А вот генеральный директор компании AERC Жаныбек Айгазин убежден, что повышение НДС даже до 20% не решило бы всех бюджетных проблем страны, повышение же ставки до 16% тем более оставит множество вопросов по наполнению казны. "В первый год, возможно, будет рост налоговых поступлений. Но на следующий год экономика подстроится под данную ставку. И, к примеру, при равных условиях налоговые поступления, наоборот, упадут. К примеру, все облагаются НДС. Естественно, все будут закупать друг у друга, и все начнут брать себе зачет, который будут потом ставить на вычеты из налоговых выплат", – пояснил эксперт. По мнению же Аслялиева, изначально предложенная ставка 20% была завышена намеренно, чтобы оставить пространство для переговоров. По его мнению, государству необходимо обеспечить такую ставку, которая позволит сократить использования трансфертов из Нацфонда и одновременно формировать бюджет развития страны, доля которого сейчас в Казахстане составляет 8-9%, тогда как в развитых странах – от 20% общих гострат. Эти средства необходимы для модернизации инфраструктуры, строительства социальных учреждений, а также для поддержки бизнеса. И ставка в 16% поможет решать эти задачи кратковременно: "Под давлением бизнеса и общества правительство, вероятно, остановится на ставке 16%. Но этого может оказаться недостаточно, и через 2-3 года вопрос пересмотрят. Если у нас налоговых поступлений, скажем так, их будет недостаточно для того, чтобы решить текущие задачи, то, соответственно, наверное, ставку НДС надо будет повышать, ну, еще, скажем, с 16% до 18%", — предположил он.

Оно понятно, что есть еще такой резерв, как оптимизация бюджетных расходов, особенно в части государственных закупок – но это ж святое, а святое трогают в самую последнюю очередь, когда становится ясно, что по другим каналам денег получить не удастся. Нет, есть вероятность того, что наши депутаты потребуют от правительства расчетов относительно того, насколько можно урезать расходы по госзакупкам и насколько это решит проблему ежегодного дефицита бюджета, но вряд ли это поколеблет уже, похоже, установившийся консенсус по 16% общеустановленной ставки. Правда, Айгазин видит как минимум одно направление, по которому можно добиться финансового успеха: "Около 14% бюджета уходит на зарплаты госслужащих. Возможно, здесь есть резервы для экономии. Также нужно анализировать несеквестируемые расходы на социальное обеспечение, здравоохранение и образование: какие функции можно передать на рынок или цифровизовать?", — говорит он. Ну, и, наконец, усиление таможенного администрирования тоже способно привести к росту поступлений в бюджет – правда, это опять-таки приведет к росту цен. Так что повышение ставки НДС в Казахстане неизбежно, вопрос только в том, хватит ли ныне озвучиваемого повышения в 16% для планов правительства – или мы будет все-таки дрейфовать в сторону 20%.

Сколько стоит "спасибо" от водителя автобуса?

Тут надо отметить, что министр национальной экономики Серик Жумангарин на прошлой неделе отметился весьма опрометчивым замечанием относительно того, что правительство не боится двузначной инфляции, которая в результате повышения ставки НДС, по его оценке, может достигнуть 12-14%. "За эти годы мы выработали механизм, по крайней мере, борьбы с продуктовой инфляцией и ростом цен на услуги", – пояснил глава миннацэкономики свою храбрость. Почему эти высказывания опрометчивы? Потому что правительство, которое не боится роста инфляции, долго не живет, особенно когда механизм борьбы с продуктовой инфляцией, мягко говоря, оказывается не совсем рабочим. Достаточно вспомнить январско-февральскую эпопею с ценами на картофель для того, чтобы усомниться в наличии у правительства реальных рычагов воздействия на рынок, теперь та же история творится с мясом: на прошлой неделе глава министерства сельского хозяйства страны Айдарбек Сапаров заявил, что на рост цен на мясо в Казахстане повлиял спрос со стороны соседних государств, Таджикистана и Узбекистана.

"Вы знаете, что квотирование экспорта - 80 тысяч голов, и представители этих стран начали активно закупать, по нашим регионам ездить. И в этот момент наши посредники тоже подключились, начали поднимать цену и поэтому на рынках поднялись цены. Сейчас потихоньку стабилизируется. Я вчера сам звонил тем, кто занимается мясом, цена начинается от 2 700 до 3 300 тенге. Где-то может 3 500 есть, в зависимости от части мяса - мякоть или на костях", - сказал министр журналистам. Сейчас, по его словам, экспортная квота выбрана, следующая "включится" через 2-3 месяца, так что, по идее, цены сами собой должны вернуться в прежние берега. Вернутся ли – большой вопрос, потому что наш замечательный бизнес любит поднимать цены, говоря о влиянии курса доллара на внутреннее производство, но, когда курс доллара падает, цены почему-то сами собой не возвращаются. Нет, я не утверждаю, что у правительства нет механизмов влияния на рынок, непонятно, почему оно этот инструмент не задействует. Наверное, потому, что госорганы кивают друг на друга, когда о нем заходит речь:

"Наша задача – производить мясо, есть департамент торговли, который должен отслеживать планку по предельным ценам. Это их работа", - сказал глава МСХ. Департамент торговли, в свою очередь, наверняка скажет, что предельные цены надо сначала согласовать с бизнесом, а это в условиях волатильности рынка (сегодня одна себестоимость продукции, завтра – другая, послезавтра – третья) не так легко сделать. В общем, пока из Ак Орды не прилетит нагоняй, никто чесаться не будет, а потому оптимизм г-на Жумангарина по поводу двузначной инфляции вызывает большие вопросы – с тем старанием, с которым наши госорганы администрируют вверенные им рынки, она и трехзначной может оказаться на поверку. Утешает то, что хоть с картошкой ситуация прояснилась: Сапаров заявил, что его ведомство готово отгружать "второй хлеб" в розничные точки КамАЗами, по цене 200 тенге за килограмм, при условии, что больше 240 тенге за килограмм картошку розница продавать не будет. Теперь слово за предпринимателями – и вот тут опять непонятно, почему государство не может их заставить работать за 20% наценки, предоставляя дешевый продукт. Если они от картошки за 200 тенге отбиваются руками и ногами, не желая иметь с нее "всего лишь" 40 тенге надбавки, так может, пора устроить аудит таких торговых точек и установить, по какой цене они картошку закупают, по какой продают и сколько с килограмма имеют сейчас, когда им 20% - не маржа?

Между тем, по мясу (в Астане килограмм говядины стоил в розницу от 3,5 до 4 тысяч тенге на прошлой неделе) ситуация не совсем однозначная: фермеры говорят, что мясо подорожает еще сильнее. Ситуацию прокомментировали в Мясном союзе Казахстана. "Пять лет назад мы говорили: "Ребята, запрещаете экспорт, получите в будущем снижение поголовья скота, а это приведет, в свою очередь, к резкому росту цен". Вот и оно и случилось", - говорит директор Мясного союза Казахстана Максут Бактибаев. В пример он привел ситуацию 2019 года: тогда за рубеж продали 300 тысяч голов скота общим весом примерно 60 тысяч тонн, тогда же было экспортировано 10 тысяч тонн мяса. "То есть экспортировали, в общей сложности, 70-80 тысяч тонн в 2019 году. Внутренний рынок у нас был насыщен, раз цена была низкой. Сейчас 2025 год – что мы имеем? Экспорт мяса сейчас примерно 15-20 тысяч тонн, то есть такие же объемы, какие были. Это говядина. В виде живого скота – 60 тысяч голов продали вместо 300 тысяч голов, то есть в пять раз меньше. То есть экспорт, в общей сложности, составил, максимум, 30 тысяч тонн. То есть если в 2019 году этот показатель составлял 80 тысяч тонн, то в этом году, максимум, 30 тысяч тонн. При этом, внутри страны цена на говядину выросла до 4 тысячи тенге за килограмм, то есть говядина стала дороже конины и баранины. Это говорит о том, что ее фактически нет", - говорит эксперт.

По оценкам Бактибаева, сейчас фермерам не выгодно держать коров, и они просто вырезают их, в результате крупное рогатое поголовье в стране за пять лет сократилось на четверть. В итоге, скота не хватает ни на экспорт, ни на покрытие потребностей внутреннего рынка. "Фермеры что должны делать? Они же не будут скот просто так держать, как домашних животных. Они кушать хотят, корма надо заготавливать, зарплаты выплачивать людям. И они начинают его вырезать по бросовым ценам – лишь бы куда-то продать. Да, цена первое время падает, но, когда поголовье достигло минимума, в стране теперь не хватает мяса. И рынок реагирует соответственно: раз товара мало, цена на него растет", - пояснил эксперт. Влияние соседей он называет минимальным, равно как и действия посредников. При этом он подчеркнул, что предложение больше уменьшаться не будет, так как сейчас, при цене 4 тысячи тенге за килограмм, фермерам вновь стало выгодно заниматься животноводством – они опять будут закупать скот, увеличивать поголовье, и когда-нибудь, через пять лет, рынок придет к равновесию. Ну, если наши госорганы за эти пять лет снова какие-нибудь ограничительные меры не введут, которыми они почему-то на картофельном рынке не пользуются.

Но не всегда наша исполнительная власть делает что-то непонятное, иногда ее благие порывы доходят даже до простых смертных. Так, аким Алматы Ерболат Досаев намерен отправить водителей общественного транспорта южной столицы на курсы по вежливому общению с пассажирами. Градоначальник согласен с критикой и считает, что "качество обслуживания в общественном транспорте является одним из вызовов для города". "Мы работу в этом направлении ведем на постоянной основе как с частными перевозчиками, так и с "Алматыэлектротранс". Улучшения, однозначно, есть. Мы это видим по структуре обращений в Open Almaty. Подвижной состав в городе обновлен, но есть вопросы по водителям", - сообщил Досаев на встрече с населением. По его словам, не решен вопрос, связанный с нормами обеспеченности автопредприятий необходимой численностью водителей, и их сменяемостью. Это фактор часто приводит к переработкам водителей и, как следствие, снижения качества внимания. Для решения этой проблемы в Алматы строится десять "разворотных" пунктов, оборудованных комнатами отдыха для водителей. Кроме того, акимат решил материально стимулировать водителей, подняв заработную плату.

"Мы в очередной раз подняли заработную плату водителям и намерены продолжать это делать, чтобы работа водителя общественного транспорта стала престижной", - упомянул аким Алматы. Ерболат Досаев также дал поручение администрации автопарков проработать с колледжами вопрос по подготовке уже водителей, в частности, в плане культуры общения с пассажирами. Те, кто пройдет курсы повышения квалификации, будут получать надбавку к заработной плате: вот этот ценный опыт нашему правительству стоит взять на вооружение. Скажем, установить надбавку к окладам тех чиновников, выступление которых с первого раза доходит до журналистов: нет, согласен, среди нас, журналистов, есть разные люди, в том числе и такие, до которых не ходит и с третьего раза. Но если выступление чиновника остается непонятным для 100% пишущей братии, то, согласитесь, дело уже не в журналистах. А что касается вежливости водителя, то, как представляется, она, безусловно, предмет важный, но первостепенный для водителя железной кобылы. Куда важнее не то, ласково он смотрит на пассажиров или взглядом их испепеляет, а насколько быстро и безопасно может их доставить из точки А в точку Б: если водитель общественного транспорта меня, как пассажира, устраивает с этой точки зрения, то мне по барабану, улыбается он мне или смотрит на меня, как Ленин на буржуазию.

Поэтому я бы на месте акимата Алматы денежную надбавку осуществлял бы не за улыбки (тем более, что улыбки за денежное довольствие изначально фальшивы), а за безопасную езду: проездил квартал без ДТП и жалоб пассажиров на "байгу" по маршруту – получи премию. Думается, при таких раскладах водители сами начнут улыбаться чаще, без денежного к тому мотивирования, а все "залетные" постепенно отсеются из автопарков.

Смартфонная революция со спасением утопающих

На прошлой неделе стало известно о выходе нового приказа нашего министерства цифрового развития, который обяжет операторов связи проверять IMEI-коды смартфонов и делить их на списки: "белый", "серый" и "черный". Если смартфон приобретен легально – "трубка" попадет в "белый список", заявили в ведомстве. Если в законности покупки будут сомнения (например, IMEI-код дублируется), устройство временно добавят в "серый список" и дадут владельцу 30 дней на решение проблемы. Для перевода в "белый список" пользователю нужно предъявить доказательства легальной покупки аппарата. Если же телефон поддельный или краденый, он попадет в "черный список" и мобильный абонента перестанет "ловить" сеть. Для регистрации смартфонов в республике запустят специальный портал, руководствуясь принципом – "Спасение рук утопающих – дело рук самих утопающих". В том смысле, что приобретать смартфоны с 24 марта (а проверке будут подвергаться аппараты, приобретенные с этого дня) лучше в специализированных магазинах, а не с рук.

В минцифры заверили, что нововведение направлено на борьбу с кражами смартфонов, хотя уже сейчас потерпевший может добиться выключения похищенной собственности по IMEI-коду через правоохранительные органы. На самом деле нововведение направлено на борьбу с контрабандой, что показал депутатский запрос мажилисвумен Екатерины Смышляевой, которая в день пресс-конференции Минцифры, выступая на пленарном заседании мажилиса, потребовала от правительства принять меры в отношении "серого" оборота мобильных устройств связи. Депутат предложила ввести лимит ввоза мобильных телефонов физическими лицами в страну с обязательным их декларированием. "По данным производителей техники, в 2024 году доля мобильных устройств, ввезенных в нашу страну, нелегально или по "серым" схемам, составила 64% от всего рынка. Только по налогу на добавленную стоимость государство недополучило еще около 100 миллиардов тенге. Как растет теневой рынок? Устройства ввозят в страну без оформления на таможне или продают дешёвые подделки вместо оригиналов. Гаджеты могут ввозить официально, но в документах занижать цену, дорогие флагманские смартфоны оформляют как бюджетные модели", - заявила избранница в своем запросе.

Как отмечает депутат, мошенники копируют уникальный номер официального устройства и присваивают его контрабандному телефону, чтобы тот выглядел легальным. На один код может приходиться до 5-6 нелегальных устройств. Иногда коды переживают свои "материнские" устройства на долгие годы. "Часто можно услышать истории о том, что при проверке нового телефона по коду оказывается, что произведен он был 10 лет назад. При пересечении границы используют чужие или поддельные паспорта, чтобы завезти больше телефонов без уплаты налогов. В последнее время участились случаи, когда компании сначала платят налоги, но потом якобы вывозят товар обратно за границу и получают возврат налогов. На самом деле гаджеты остаются в стране и продаются нелегально", - пояснила Екатерина Смышляева. Депутат обратила внимание, что для учета устройств мобильной связи не нужно придумывать дополнительные маркеры прослеживаемости, так как они добровольно встроены в продукцию производителями в виде IMEI-кодов и уже существуют международные базы данных для их сверки.

"В январе министерством цифрового развития приняты первые шаги по наведению порядка в этой сфере. Подписан приказ, регламентирующий регистрацию абонентских устройств по IMEI с привязкой к ИИН/БИН пользователя, блокировку незарегистрированных устройств и сроки регистрации при первичном подключении. Однако регулирование на уровне отраслевого приказа - это полумера. Без строгой законодательной привязке к таможенной регистрации этот механизм усложняет жизнь только конечному потребителю, а нелегальные импортеры по-прежнему остаются безнаказанными. В частности, приказом не может регламентироваться сверка IMEI с таможенными данными. Нет порядка определения отличия легальных устройств от нелегальных, а также не учтен вторичный рынок и схемы реэкспорта", - считает Смышляева. Депутат требует обеспечить интеграцию системы IMEI с таможенными данными для проверки легальности ввоза и уплаты налогов, обеспечить автоматическую сверку IMEI с Таможенным Реестром Объектов Интеллектуальной Собственности. Кроме того, она предлагает ввести лимиты (приобретение не более двух устройств в год) и обязательное декларирование при превышении установленных норм ввоза мобильных устройств для личного пользования.

При этом устройства, ввезенные в страну до выхода правил, должны быть, по ее мнению, легализованы до окончания срока службы и естественным образом выведены из оборота. По мнению депутата, предлагаемые меры сократят нелегальный ввоз, защитят потребителя и восстановят справедливое налогообложения импортеров. Как видим, предложения у депутата и у минцифры практически идентичные (за исключением лимитирования ввоза смартфонов в страну одним физическим лицом), только целеполагания разные: депутат переживает за казну, минцифры радеет о сохранности имущества. Ну, да, в данном случае, это не принципиально, поскольку, как сказал бы капитан Джек Воробей, это две грани одной и той же монеты, поскольку в случае со смартфонами одно не только не исключает, но и дополняет другое. Смущает иное: гражданам предлагается проверять смартфоны, даже приобретенные в салонах и магазинах официальным путем на "вшивость" с помощью специального сайта самостоятельно.

И вот тут возникает вопрос: а у нас минцифры регулятор – или где? В том смысле, что если граждане должны сами осуществлять проверочную функцию регулятора в отношении продукции, реализуемой через вполне легально работающие салоны, то зачем тогда финансировать минцифры из многострадального бюджета, который и так трещит по швам, аж НДС до 20% повышать надо? В идеале схема должна выглядеть так: минцифры шерстит все салоны связи и магазины бытовой техники, пробивая всю их продукцию по IMEI, после чего сообщает покупателю смартфона, к кому в бане он может спиной поворачиваться (в смысле, приобретать мобильник смело, потому что в конкретной точке "паленых" устройств не обнаружено), а к кому ему ходить за телефоном не рекомендуется, потому что это будут деньги на ветер после 24 марта. Но минцифры вместо того, чтобы устроить глобальный шмон нашего предпринимательства, перекладывает эту функцию на рядового потребителя – нет, я допускаю, что у госоргана нет на шмон ни времени, ни штата, ни желания потом с фракцией партии "Ак Жол" по поводу "зажима малого бизнеса" в парламенте ругаться. Однако в этом случае, как сказал бы Вася Кроликов, дорогое государство, я ваше горе разделить готов – но по пунктам.

Пункт первый: предположим, я вполне легально приобрел в магазине бытовой техники смартфон, пробил его по IMEI на сайте – и обнаружил, что он "левый": мне как свои деньги возвращать? Идти в суд с иском – и полгода туда ходить, как на работу, или наше цифровое ведомство все же разработало какой-то упрощенный вариант возвращения денежных средств добросовестному покупателю в этом случае? И если разработало, то почему о нем скромно умолчало? Пункт второй: выявляя по собственной инициативе "левый" смартфон за счет собственных денежных средств, я, как уже говорилось выше, де факто выполняю работу сотрудников минцифры и таможни – и, как сказал бы Рабинович, скажите, где я могу получить свои деньги за то, что делаю чужую работу? Нет, мне, конечно, приятно, что государство видит во мне некий элемент гражданского общества, которое поможет ему в борьбе с контрабандой – но тогда встает вопрос о том, почему мы всей страной должны из бюджета финансировать невидимых бойцов невидимого фронта борьбы с той же самой контрабандой, если в итоге мы за них делаем их невидимую же работу?

Тут явно надо или крестик снять, или трусы надеть: либо у нас с контрабандой борются специально созданные и обученные под это дело спецорганы, но тогда диванных икспердов, вроде меня, к этой борьбе на пушечный выстрел подпускать не следует. Либо у нас без гражданского общества (без диванных икспердов, нужное подчеркнуть) контрабанду никак не одолеть - но тогда давайте перестанем кормить котов, которые мышей не ловят. Времени до 24 марта осталось немного, государству с этой дилеммой необходимо определиться как можно оперативнее – а в остальном, как говорил незабвенный Гани Касымов во времена свои парламентарием, я лично данную инициативу поддерживаю. Даже в части ограничения ввоза смартфонов физлицами из-за бугра: практика показывает, что ежели андроидом или "эпплом" орехи не колоть, он вполне сносно может профункционировать от трех до пяти лет. Так что разрешение на покупку одного нового мобильного устройства за границей в год в личное пользование – это, я бы сказал, вполне себе по-божески. Заодно в стране поубавится цифровых фетишистов, привыкших каждый месяц приобретать новый гаджет – а потом у коллег до получки в долг клянчить мелочь на хлеб и молоко…

Иноагенты и товарищ Саахов

Трамп продолжает триумфально шагать по планете со своими сеансами черной магии и последующего ее разоблачения, некоторые его телодвижения (по замораживанию деятельности USAID, к примеру), вызывают живой отклик и среди казахстанских трудящихся. Так, на прошлой неделе депутаты парламентской фракции Народной Партии Казахстана (экс-коммунисты) предложили принять в стране отдельный закон об иноагентах. Они аргументировали это тем, что в Казахстане иностранное финансирование получают примерно 200 неправительственных организаций, причем 70% из них финансировались через различные источники из США. Депутатский запрос от имени фракции озвучила мажилисвумен Ирина Смирнова. Сославшаяся на то, что озвученный ранее на прошлом пленарном заседании запрос о деятельности USAID вызвал оживленную реакцию казахстанского общества.

"Реакцию можно выразить кратко – нашим гражданам не нравится, что кто-то из-за рубежа навязывает им чуждые ценности, шокирующие наше общество и растлевающие нашу молодежь. Казахстанцы не желают быть заложниками чужих игр", - отметила Ирина Смирнова. Депутат рассказала, что на днях эта тема получила продолжение: в администрации президента США Трампа прозвучало предложение закрыть "Радио "Свободная Европа" и "Голос Америки", финансируемые американскими налогоплательщиками. "Как и в истории с USAID, опять сами американцы признают деструктивность финансируемых ими государственных СМИ. Они сами называют их пережитком прошлого, который создавался для идеологической борьбы в послевоенных реалиях. Любой, кто зайдет сегодня на сайт "Азаттык" может наглядно в этом убедиться. Здесь нет ни одного материала о строительстве новой школы, дороги, проведенных реформах, каких-то победах казахстанцев, а только критика и нагнетание негатива", - указала депутат.

По официальным данным правительства в стране предоставляют гранты 165 различных иностранных доноров. Из них 53 – международные организации, 31 – иностранные государственные организации, 81 – зарубежные и казахстанские НПО. "Финансовую и материально-техническую помощь нашим НПО также предоставляют и другие зарубежные структуры, и посольства, не входящие в указанные списки. Поддержку получают в основном проекты в области СМИ и свободы слова, защиты прав и интересов целевых групп, продвижения проектов в области развития демократии и гражданского общества, либеральных реформ, повышения толерантности и гражданской активности. Даже специалистам невозможно распознать, где дружественные нам ресурсы, а где нужно быть поосторожнее, дабы не нарваться на деструктивную мягкую в кавычках силу. И это проблема есть вызов для всего нашего общества", - подытожила Смирнова.

И перешла к сути: по ее мнению, пришло время пересмотреть статус целого ряда неправительственных организаций, годами работающих в "серой зоне" и переписать правила игры с иностранными донорами, маскирующими политические интересы под "медиаподдержку", "правозащиту" и повышение толерантности. Ссылаясь на опыт других стран, мажилисвумен предложила принять национальный закон об иноагентах, который регламентировал бы такие сферы, как прозрачность финансирования с четким разграничением политического и коммерческого влияния; государственную регистрацию лоббистов и агентов влияния перед началом их деятельности; обязательность раскрытия информации, в том числе маркировку информационных материалов и публикация баз данных зарегистрированных агентов; введение ответственности за нарушение порядка регистрации и деятельности. В то же время, фракция Народной партии Казахстана предлагает установить ряд исключений для гуманитарных и научных организаций. Такой подход, по их мнению, позволит защитить национальные интересы, но не приведет к преследованию и замедлению развития здорового гражданского общества.

Последнее предложение уже интересно, ибо кто нашим экс-коммунистам сказал, что под видом грантов для гуманитарных и научных организаций нельзя экспортировать цветные революции? Теряют они былые квалификацию и хватку, имевшуюся у их предшественников после многих десятилетий борьбы с мировым империализмом. При этом в тот же день политолог Ислам Кураев критически прокомментировал инициативу Смирновой и ее однопартийцев: если опустить эпитеты про "антинародный закон", в чем политолог явно перегнул палку, потому как народ у нас в массе своей находится на самовспоможении, а не на грантах USAID сидит, так что при чем здесь "антинародный" - непонятно, то по сути критик депутата прав. Потому что напоминает, что у нас регламентация деятельности лиц, получающих иностранное финансирование, в законодательстве уже имеется, просто раскиданная по разным нормативно-правовым актам. Если депутаты считают, что эти разрозненные нормы надо свести под один зонтик, так кто ж им мешает это сделать: они у нас законотворческой инициативы не лишены, так что могут без озвучивания запросов на имя правительства подготовить проект такого закона и представить на суд коллег по палате и министерства юстиции.

Если же фракция НПК считает, что эти разрозненные нормы различных НПА не выполняются в стране в должной мере, то тогда и смысл запроса должен быть другим: почему не выполняются, кем не выполняются, что с этим кем-то намерено сделать правительство – само перевоспитать или на перевоспитание Илону Маску отправить? Но слабое администрирование закона не означает автоматически слабости самого закона – и тогда смысл принимать новый закон, ведь и он будет слабо исполняться? Так что депутатам от НПК стоит встретиться с нашим министерством юстиции и спросить: что у нас в области борьбы с иностранным влиянием в законодательстве уже есть, чем его можно было бы дополнить – и нужен ли на самом деле "зонтичный" закон по иноагентам в стране или достаточно переработать уже имеющиеся в наличии нормы национального законодательства. Ну, потому что предыдущая администрация США по всему миру оставила неизгладимую "зеленую повестку", с которой теперь непонятно как соскакивать, и олимпийских чемпионов (-ок) трансгендерной наружности, с которых теперь вроде бы надо медали снимать, но что тогда делать с теми, кто на них медали надевал? И где гарантии, что Дональд Фреддович граду и миру примерно такой же чемодан без ручки не оставит, когда через четыре года сложит полномочия? И тогда непонятно будет, что делать с законом об иноагентах – так что, как говорил товарищ Саахов, "торопиться не надо, торопиться не надо, да?".

Андрей ЛОГИНОВ, Астана